С героями материала мы познакомились на мероприятии, посвященном Дню защитников Отечества. Еще в начале нулевых бывшие советские офицеры самоорганизовались в клуб по интересам, и с тех пор встречаются поговорить о былом. Понятно, почему у отставных офицеров такая тяга к общению с бывшими коллегами – один только специфический юмор чего стоит. Называют свою компанию «гарнизоном», в котором полковник Захар Сидирополо – командир, майор Константин Парочиди – начальник штаба, старший лейтенант Игорь Тишаев – начальник связи. Помимо названных, в «гарнизоне» числятся и другие бравые офицеры, сослуживцы часто вспоминают о них во время беседы.

Перед встречей нынешней, вспоминаю, что больше всего поразило меня в прошлый раз: открытые лица и глаза, излучающие свет...

- Кому принадлежит идея собрать вместе отставных офицеров?

Захар Сидиропуло (С.) . - Когда я приехал в Грецию в 1999 году, первое, что стал делать – начал искать военных, офицеров, прапорщиков. И тогда мы создали такой клуб по интересам. Собираемся с ребятами, вспоминаем службу.

Захар Сидиропуло родился в Казахстане, куда его родителей выслали из Сухуми. В 76-м году закончил Омское Высшее командное училище, начал службу в Орджоникидзе, затем Чечня, потом Военная Академия бронетанковых войск в Москве, потом Германия, откуда в 91-м году вывели часть, он сам ее расформировывал, потом еще 7 лет служил военным комиссаром.

Константин Парочиди (П.) – Вначале, когда мы только организовались, мэр Аспропирго частенько приходил на встречи. Приглашали Консула Казахстана. Конечно, держим связь с посольством РФ. Собираемся когда где. Сначала у одного, потом у другого, у начальника штаба гарнизона, например. Это мы так шутим. Каждое мероприятие собираемся и отмечаем. У нас еще один подполковник был, жил в Элевсине, он там охранял сад с фисташками, мы у него часто собирались, тоже грек, Хионидис. Сейчас уехал обратно в Россию. Ему 72 года.

- Скажите, что у военных за потребность такая – встречаться с коллегами… Это какая-то отдельная каста?

С. – Это люди, которые жили войсковым духом, знакомые с войсковым товариществом и так далее. Мы другие люди вообще. Воспоминания у нас общие, понимаете?

П. – Да, собираемся повспоминать свою службу.

С. – Находим общих друзей, кто с кем служил.

П. – Ну, чисто так, для себя встречаемся. Не для того, чтобы показать себя. Хочется иногда поговорить, вспомнить былое, все-таки существенная часть жизни прошла в армии, а это накладывает свой отпечаток на характер и на все остальное. Поэтому хочется иногда поговорить на профессиональные темы.

С. – Обидно, каждый из нас был при делах, и получается так, что здесь…

П. – Ну в принципе ладно, я к этому отношусь спокойно.

- Захар, а у вас есть какая-то заноза, да?

С. – Ну, поначалу было, конечно.

П. – Представьте, если он был военкомом целого района, а тут…

С. - … А тут приехал, и меня по блату устраивали сторожем работать.

П. – А я, наверное, более гибкий, как приехал, сразу начал работать. Хотя у меня там тоже 500 человек было в подчинении – офицеры, солдаты. Но жизнь заставляет, что делать. Может, потому что я меньше прослужил. Вот командир наш всю жизнь в армии.

Майор Константин Парочиди родился в Джамбуле, Казахстан. В 76-м году поступил в Джамбульское военное училище и был переведен в Рязанское десантное училище. 2 года служил офицером ВДВ в Калварии, Литва, потом 2 года в Вильнюсе, в танковом батальоне, потом в разведбате командиром разведроты, с 82-й по 86-й служил на Сахалине командиром мотострелковой роты. С 86-го по 88-й – Афганистан, командир роты, замкомандира батальона. Потом Курилы, Приморье. В 92-м году после распада Советского Союза уволился из армии, так как не принял перемен. В 94-м приехал в Грецию.

С. – Мне повезло, что встретились такие люди как Костя, Игорь. Между прочим, наши собрания единственные в своем роде. Больше таких нет. Потому что я по всей Греции узнаю, спрашиваю. И говорят – вот, у нас такого нет, мы не собираемся. Мы принимаем всех желающих, изо всех районов. Вот полковник Толик Зуев из Неа Смирни, он участник боевых действий, в Афганистане был, в Чечне воевал.

- Захар, Константин мне рассказывал, что не принял распад Союза, разочаровался. А как вы это приняли?

- Ну, принял. Я, кстати, в это время выводил часть из Германии в 91-м году. Расформировал часть, потом поступил в распоряжение командующего. Ну, что… как тут сказать. Было единое целое – Советский Союз и так далее, потом как-то все это… плохо то, что с друзьями служили, служили, выполняли боевые задания на учениях, потом раз – и он оказался в другой стране. Я принял распад Союза, куда денешься.

- Патриотизм у военных в крови?

С. - Естественно. Мы как были советскими солдатами, так и остались. Теперь мы за российское государство. Когда молодыми были, воевали за это государство. Учили войска тому, что необходимо выполнять приказы верховного главнокомандующего России. Так что мы всегда останемся патриотами России, несмотря на то, что мы греки.

- Вот у вас несколько раз прозвучало «бывшие военные», а я слышала, что бывших военных не бывает.

С. - Не бывает. В училище проучились, в армии отслужили, и это уже осталось навсегда.

П. – Вообще, в советской армии я греков очень мало встречал военных. За 18 календарных лет, что прослужил, всего двух видел. С одним мы вместе в училище были, я поступил, а он выпускался, и еще, когда я служил в Вильнюсе, там был грек - начальник связи, майор.

С. – А я за 27 лет четверых встретил.

П. – Греков очень мало было, кто шел в армию.

- А почему интересно?

С. – Потому что это не то, что по телевизору показывают – красивая форма, белые перчатки. Там надо пахать, кропотливая работа, день и ночь.

П. – Это нужно, чтобы в душе было. Потому что многие так: отслужить и домой. А чтобы всю жизнь посвятить армии – мало таких среди нас было.

С. – Ненормированный рабочий день, полигон, это не то, что в штабе сидеть, штаны протирать с восьми до четырех, это день и ночь.

П. – Это одно, второе – у многих наших греков было греческое гражданство. Их просто в армию не брали служить, не то чтобы – поехать поступить куда-то в военное училище. Они считались иностранными подданными. У меня так получилось, что мы жили в городе, поэтому у нас были паспорта. Все, кто в селах жил, паспорта не меняли. А мой отец был учителем, образованный, скажем так, он имел советский паспорт. Мы тоже все получили. Брат в институте учился, он тоже капитан запаса, не кадровый офицер, просто военная кафедра у него была. Кто подальше от деревни жил, у того больше шансов было. Или просто у кого какой характер, может так.

- Греческое государство интересуют такие ветераны, как вы?

С. - Да ну, нет, конечно. Я здесь подал документы, когда был в Наусе, чтоб посетить здешнее общество офицеров, Дом офицеров. И мне позвонили и говорят: ничего не получится, потому что вы здесь не служили, вы офицеры другого государства и так далее.

П. – Мы их тоже понять можем, мы же здесь не служили, и потом мы вообще раньше врагами были, это НАТО, а это – Советский Союз.

С. – Хотя хотелось бы посещать Дома офицеров и общаться с военными…

К беседе присоединяется старший лейтенант Игорь Тишаев, связист по образованию и нынешний «начальник связи гарнизона». Рассказывает, что родился в Узбекистане, потом семья переехала в Подмосковье, где он окончил среднюю школу, поступил в Ленинградское военное училище связи, служил в Наро-Фоминске, в Улан-Уде, уволился из армии в звании старшего лейтенанта.

- Почему вы так рано ушли из армии?

И. - Перестройка началась, тогда одномоментно 200 000 молодых офицеров уволилось из армии, сколько мне было? 27 лет всего.

С. - Но за усердие и правильную службу в моем гарнизоне мы присвоили ему звание капитана. Это мы так шутим, не пишите об этом.

И. – Наш «гарнизон» – это как клуб по интересам. Все мы служили в армии, гражданским это, во-первых, неинтересно, они этого не знают, а мы все-таки в этом вращались, профессия была у нас такая. У кого-то дольше, у кого-то меньше, но интересы у нас остались общие – это армия, родина у нас одна была, когда служили одной родине Советскому Союзу.

- Чем ваш клуб по интересам отличается от других? Может, юмором?

И. – Это юмор, просто связан с армией. И все.

- Есть стереотип о военных, раз уж мы заговорили о юморе, что вот из-за того, что они подчиняются командам… в общем, мало креативности в этой профессии, что люди эти «заточены» под то, чтобы исполнять команды…

И. – Армия – это вообще дисциплина, какой там креатив!

С. – Это не вседозволенность. Конечно.

И. – Ты должен выполнять команды старшего начальника, какой уж там.

П. – У нас есть такая шутка: «В армии два правила. Первое – командир всегда прав. Второе – если командир не прав, смотри правило первое». Приказ есть приказ, его нужно выполнить. А то, что мы такие «узко заточенные», это специфика армии. Я бы не сказал, что все так плохо.

И. – Все-таки служащий ограничен военным городком, казармой. По театрам не ходили, хотя культпоходы были конечно…

С. – Это мужская армейская суровая жизнь…

П. – Просто мы более приспособлены к жизни, мы можем решать самостоятельные задачи. Нам дают приказ сделать что-то, и ты не спрашиваешь – что, где, как.

С. – Выкинут в поле, сам найдешь, что делать.

П. – Мы же чувствовали ответственность не только за себя, а за солдат. Как их воспитать, чтобы жили, чтобы живы оставались, чтобы были одеты, накормлены, выспавшиеся. Как говорят – и за отца, и за мать.

И. – Нет, вот насчет самостоятельности не соглашусь. Я когда уволился из армии… целый мир рухнул для меня, я сам ушел, рапорт написал, но все равно уже-то привык. Десять лет каждый день надеваешь форму, идешь на службу, выполняешь команды, а потом оказываешься предоставлен сам себе. Я растерялся. Некому сказать, что делать – лечь, встать. Отпечаток все-таки в этом смысле армия оставляет.

П. – Это точно. Потому что там каждый день думаешь, что завтра будешь делать. Вся жизнь регламентирована.

И. – Да, государство тебе дает жилье, зарплату платит, а от тебя требует, что ты будешь выполнять его приказы. Служить на Дальнем Востоке или в Сибирь, где на 200 км вокруг жилья нет. Я там не служил, конечно, но вот Костя был на Курилах.

П. – Там зато красиво очень. Чуть диковато, конечно. Но я когда поехал, мне очень понравилось. Природа сказочная.

И. – Я в Забайкалье служил. Там тоже красиво: Байкал, горы, сосновые леса.

- Я так понимаю, что армия – это еще и способ мир посмотреть. Полковник Сидиропуло, например, в Германии служил…

И. – Это кому как повезет, можно в Германию попасть, а можно в Забайкалье. Там 10 лет раньше было без замены. 10 лет надо отслужить и только потом можешь перевестись.

- А что это дает – 10 лет?

- Год за полтора, полтора оклада. Но это нужно 10 лет в гарнизоне прослужить. И только через 10 лет можешь выбрать, например, европейскую часть России.

- Как военного учат подчиняться приказам? Это еще с училища начинается? Можно ли оспорить приказ?

С. – Есть уставные требования. Приказ начальника – закон для подчиненного.

П. – Мы в училищах не жили так, как здесь, в Греции. Мы все время были в казармах.

И. – Я, например, до 4-го курса жил на территории училища, не выходя.

С. – И служба, и учеба у нас была. Ты учишься, но и еще живешь как солдат. Дисциплина превыше всего.

- Одно дело - приказ в мирное время. А когда боевые действия и от приказа может зависеть твоя жизнь?

П. – Это еще серьезнее. Потому что во время боевых действий, если ты не будешь выполнять приказ, это не только твоя жизнь, но и жизнь других людей. Если каждый будет обсуждать, как лучше сделать, это уже будет не бой, а развал какой-то.

И. – Ты должен выполнять даже неправильные приказы, даже если ты знаешь, что они неправильные. В армии нет такого понятия как обсуждения. Если ты откажешься подчиниться, тебя пошлют под трибунал, разжалуют.

С. – Костя участвовал в боевых действиях, он это лучше знает – пока ты начнешь обсуждать приказ, а это боевые действия, всё, твое подразделение ушло.

П. – Бывают и дурные приказы. Толик (полковник Анатолий Зуев – прим. Н.Д.) рассказывал, когда служил в Афганистане, там начальник дивизии - большой начальник - и вот он отдал неправильный приказ и из-за этого люди погибли. Сначала офицеры, которые понимали, что это неправильно, попробовали сказать: мы не будем выполнять этот приказ, потому что вы посылаете нас на смерть. А он: если не выполните, пойдете под трибунал. Люди знали, что могли погибнуть, а приказ есть приказ. Но потом-то, когда люди погибли, было ясно, что это был неправильный приказ.

И. – Один раз ты не выполнишь неправильный приказ, а другой раз уже не выполнишь приказ правильный. Поэтому все приказы надо сначала выполнить, а потом уже обжаловать. Так и говорит устав.

П. – Это не только советская армия, все армии мира держатся на уставе и на приказах. Когда в армии идет разброд и шатание, это уже не армия.

- Какими данными нужно обладать, чтобы стать профессиональным военным? И есть ли в военной профессии такое понятие как талант?

- Конечно есть. Кто добивается больших погонов, тот и талант.

С. – Дисциплинированность прежде всего! Ты должен быть преданным своему делу. Преданным. Если будешь говорить одно, а делать другое, это никуда не годится. Подчиненные же смотрят на тебя, смотрят и впитывают. Если ты говоришь одно, а сам разгильдяй, сам не выполняешь приказы, а требуешь от подчиненных, то это никуда не годится. Сам ты должен быть примером воинской дисциплины, честным, преданным, вот таким образом.

П. – Ну и надо сильно любить свою профессию. Мы, наверное, не долюбили ее, раз уволились.

- Хочу спросить у этнических греков, для вас родина – это Греция или Советский Союз?

– Советский Союз! Для нас родина – это там, где родился. Хоть и говорят, что Греция наша историческая родина

С. – Да какая историческая родина! Понт! Это точно. Константинополь, туда! П. – Я родился в Казахстане вообще, какая у меня родина?

И. – Родина – это вообще-то язык, культура, в которой воспитывался. Предки тоже твои. Они же вот греки по своим предкам, а у меня предки русские, хоть я и в Узбекистане родился. Для меня родина – Россия.

П. – Для меня тоже.

И. – Греки тоже ведь в Казахстане не по своей воле очутились. Просто их отправили в «турпоездку».

П. – Если, конечно, не дай Бог, что-то случится, мы уже будем защищать эту страну, пока есть силы и возможности. Потому что здесь уже дом и семья.

- Как вы думаете, возможно ли, чтобы никаких армий вообще не было?

Все хором: - Нет! Невозможно. Пока государство существует в той его форме, которая известна обществу, армия всегда будет. Потому что армия – это гарант целостности государства, защита государства от внешней угрозы.

С. - Так точно!

Признаюсь, что не являюсь поклонницей милитаристской романтики, но общение с советскими, российскими, военными доставляет удовольствие. Не всем дано понять, каково это – готовность жертвовать жизнью ради Родины. Есть в этом и какой-то надрыв, и, в то же время, жесткость. За всех военных отвечать не буду, но отставные офицеры «гарнизона» из Аспропирго – достойные представители армии. Будь я родиной, смогла бы положиться на таких без оглядки. Если найдутся на просторах Греции офицеры, готовые пополнить гарнизон, пусть рапортуют командиру, полковнику Сидиропуло, и прибывают в расположение (2105579120).

Нонна ДАЙГОРОДОВА,

специально для «МиО»