Знаю только одно – он непременно утроит там революцию. Без шуток, очаровательный здоровяк с неизменной сигарой во рту, пропахший табаком и ромом был для многих поколений советских людей символом Революции. Не той, кровавой, с застенками и страшной аббревиатурой ЧК, завеса над которой спала в 90‑е, а чудесной, полуобнаженной парижанкой с развевающимися локонами, где-то там, на баррикадах романтического далека.
У нас в редакции есть фотография – совсем юный Арис – человек, который придумал в 1993 году газету «Омониа», вложив в нее всю свою душу и сердце, сумевший «заразить» этой идеей – а он всегда повторял, что «Омониа» – это идея – тысячи читателей и десятки коллег, стоит в Гаване рядом с Фиделем Кастро. Арис ужасно гордился этим фото. Для него Команданте – наследник и продолжатель дела еще одного известного
кубинца – врача и хулигана Че – тоже был символом революции. Арис был счастлив, что ему довелось повидаться с Кастро, поговорить с ним…
Правда, спустя годы после поездки на Кубу, у Ариса возникли вопросы, вряд ли могущие прийти ему в голову на острове Свободы. Отучившись в Советском Союзе семь лет, он стал разбираться в красивой вывеске, скрывающей изъяны строя… Не таким, совсем не таким из солнечной Греции представлял он себе социалистический рай… Мучился этими вопросами, не находил на них ответа…мечтал еще раз поговорить с Фиделем, которому, как ему казалось, было ведомо какое-то особое знание…
И фото с Команданте продолжало украшать его кабинет. Да и мы все, глядя на эти сильные руки, открытую улыбку, которую не может скрыть даже густая борода, вздыхали: Куба…Фидель… Свобода…
Я все думаю, может, они встретятся сейчас и поговорят… Сегодня, когда Фидель Кастро ушел из жизни, когда ленты новостей вытаскивают из его прошлого разное – и доблестное, и дурное, когда ведущие телеканалов мира пытаются докопаться до самой сути его такой непростой и такой длинной жизни, а эксперты всех мастей приклеивают к его имени то возвышающие, то уничижительные ярлыки, я точно понимаю, что так отличало этого бородача от субтильных и полупрозрачных президентов, премьеров и иже с ними…
Кастро не сомневался. Разные страсти обуревали его мятежную душу. А вот сомнения были ей неведомы. Хорошо это или нет, рассудят там, куда он отправился. Прощайте, Команданте!
