Общественность негодует, мэр разводит руками: народ требует Сталина! Вот выньте и положите памятник – бюст не устраивает, нужен непременно памятник.

За все, так сказать, заслуги…От благодарных почитателей таланта полководца. От соскучившихся за железной рукой. От не могущих забыть ≪порядок≫ и ≪дисциплину≫… – Сталина, Сталина, – кричат… – Барина, барина, – слышится…

Говорят, незадолго до смерти своей матери, он приехал в Тбилиси навестить ее … Инкогнито…

– Кем ты стал, сынок, – спросила она, – люди рассказывают о тебе страшные вещи…

– Я стал большим начальником, мама, – ответил он…

– Лучше бы ты стал священником, – вздохнула старушка…

Блаженны и счастливы те, кто не знал, не ведал, не слышал и не слушал. Не могу простить тем, кто, зная, ведая, не понимает, не осознает…

Оба мои дедушки – грек и армянин – носили погоны. Бухгалтер и инженер – они одновременно получили квартиры в доме, построенном для сотрудников НКВД… В 1937 мои молодые бабушки-соседки с одинаковым замиранием сердца прислушивались к шагам в подъезде: воронок, как правило, подъезжал глубокой ночью, и звук сапог, проходивших мимо дверей, давал передышку еще на один день. И, конечно, были двери, перед которыми этот звук стихал. И раздавался стук… Маминого папу забрали вот так, ночью. А утром семью вышвырнули из квартиры…

– Радуйтесь, что вас – в Богдановку, а могли бы в ГУЛАГ, – успокаивали те немногие, кто рисковал с ними заговорить… Отца моего папы не тронули. – Я его отмолила, – говорила бабушка, в жизни которой удивительным образом сочеталось членство в КПСС с искренней верой в Бога…

А маленькая мама моя долго потом видела во сне квартиру, в которой родилась и двор, где играла… И никак не могла понять, почему они больше не живут в этой квартире, и отец ее перестал улыбаться…

Трудно понять тем, кого минула сия чаша, каково это видеть такие сны…

Равно как и не понять тем, кто мирно жил в родных городах и селах, маршировал на парадах и строил светлое будущее, боль Александра Григорьевича Апазиди – моего недавнего собеседника в Севастополе. Семилетним мальчишкой он был выслан с братишкой из Крыма в Узбекистан… Пока его родители – отец – на фронте, мать – в партизанском отряде воевали с фашистами – он познавал все ужасы трехмесячного «переезда» в товарняке…

И никакие стройки века не перевешивают эту боль, никакие завоевания социализма не могут стереть эти слезы… Вечные слезы, которые капают в Магадане со знаменитой Маски Скорби…

Кто не был – поезжайте, посмотрите. А заодно загляните в камеры, куда даже свет дневной боится смотреть… И вы поймете – это самый лучший «памятник» Сталину из всех возможных на свете…